Президент: Алексей, начнем с "детского" вопроса. Вы - сторонник идеи "национального государства" Что это такое в условиях федерации, где проживает сто разных народностей, а в больших городах чуть ли не преобладает «метисное» население? Все этнически нерусские или полурусские должны чувствовать себя в Вашей России людьми второго сорта?
А.Н: Скажу честно, я не ожидал от Вас таких вопросов. Вопрос Ваш никакой не детский, а обидный.
Президент: Тогда что такое "национальное государство"? Или Вы не солидаризируетесь с этим лозунгом «Русского марша», в котором Вы участвовали?
А.Н: Я лично такого лозунга никогда не выдвигал, но поддержу его в трактовке олигарха Ходорковского: это альтернатива попыткам построить из России империю формата 19 века. Такая штука в современном мире нежизнеспособна. Источник власти в национальном государстве - нация, граждане страны, а не сословная элита, выдвигающая лозунги захвата полмира и глобального доминирования и, под этим соусом грабящая население, марширующее в сторону Индийского океана. Государство нужно для обеспечения комфортного и достойного проживания граждан, защиты их интересов индивидуальных и коллективных. Национальное государство - это европейский путь развития России, наш милый уютный, при этом крепкий и надёжный, европейский домик. Азиатская Россия со своими азиатами меня не волнует.
Президент: Хорошо, мне понятна Ваша идея о праве каждого гражданина на владение пистолетом. Уяснил я и Ваш главный тезис: «Единство страны, ее мощь и процветание будут укрепляться лишь в том случае, если мы сможем обеспечить равенство перед Законом всех граждан, независимо от их этнического происхождения, социального положения и территории проживания». Равенство перед Законом независимо от социального положения - этой сказке уже много веков, но идем дальше. Ваше отношение к "имперском синдрому", к распаду СССР?
А.Н: У меня есть убеждение, что каждый человек на Земле, хочет, чтобы именно его страна была больше других, богаче других, сильнее других. Это норма, поэтому я тоже этого хочу.
Что касается СССР, то я 1976 года рождения и советскую жизнь помню неплохо. У меня она ассоциируется с очередью за молоком, в которой я всё время стою. И это при том, что жил я по военным городкам, где снабжение было лучше, чем во всей остальной стране. Конечно, я могу путать СССР и свое представление об СССР, складывающееся из моментов передачи Леонида Парфёнова «Намедни. Наше время», намешанных на песнях Аллы Пугачёвой.
Мне рассказывали, что величие СССР было основано на самоотречении и подвиге его граждан, живших в бедности. Я слышал, что когда там строили космические ракеты, то передавали друг другу легенды о магазинах, где есть сорок сортов колбасы без очереди. Они не знали, что существуют страны, где есть и ракеты, и колбаса.
Я знаю, кто развалил СССР - это были не злодеи из беловежской пущи, а КПСС, Госплан и жуликоватая советская номенклатура, которые и подписали юридическое соглашение о конце империи, которой к тому моменту не существовало де-факто. Это исторический факт Алексея Навального. Другой факт заключается в том, что ядром и основой Российской империи и СССР была Россия. Моя задача сохранить это и приумножить. Не нужно понимать доминирование в регионе как исключительно военный аспект, в современном мире это преимущественно вопрос экономического развития. Нет мощной экономики – нет и современной армии.
Я вижу, что наши бывшие соседи по СССР переориентируются на Китай, это происходит по экономическим причинам. Я не планирую специально каких-то экспансий – задача стать сильными и богатыми, тогда и соседи будут в зоне нашего влияния, переехать они не смогут.
Что касается культурного влияния, то оно, конечно, тоже связано с экономикой, но это материя более тонкая и иррациональная. Если говорить о государственной стратегии, в рамках которой можно эффективно продвигать только простые вещи, то главный предмет моей заботы – русский язык. Пока в соседних странах живы ещё люди, свободно говорящие на русском, мы обладаем инструментами культурного влияния. К сожалению, ситуация меняется, в странах Средней Азии и Закавказья живут уже миллионы молодых граждан для которых немецкий Владимира Путина ближе русского.
Президент: Теперь «вечный» вопрос, который упорно не утрачивает своей актуальности: человек для государства или государство для человека? Я имею в виду отношение к фигуре Иосифа Сталина.
А.Н: Я согласен, что Сталин казнил, морил голодом и мучил, но я не вижу никакого смысла во всей этой «десталинизации» в формате государственной политики. Хочешь «десталинизации» - почитай своему ребёнку-школьнику «Архипелаг ГУЛАГ» или статью «сталинские репрессии» в Википедии, там всё коротко, понятно, объективно и со ссылками. Миф о Сталине – это миф о железном порядке, наведенном железной рукой. Для его развенчания кто-то другой должен навести порядок безо всякой железной руки, то есть просто по закону. По закону хватать, по закону пытать, по закону стрелять.
Это вполне возможно и успешно происходит во многих странах, нужно чтобы глава государства, такой как я, устанавливал моральные и этические ориентиры, и выполнял служебные инструкции, а не миллиарды для соседей по дачному кооперативу у озера зарабатывал.
Президент: Вопрос не о вере, а о церкви. Какая роль у нынешней православной церкви, срощенной с властью? Какими вообще должны быть взаимоотношения церкви и государства?
А.Н: Я типичный постсоветский верующий – посты соблюдаю, на церкви крещусь, но в церкви бываю достаточно редко. Когда мои друзья, подсмеивающиеся над моим очередным «мне овощной салат – сейчас пост», пытаются меня «потроллить» и требуют, чтобы я объяснил, чему именно посвящен тот или иной пост, то они достаточно быстро ставят меня в тупик и дразнят «липовым православным, не знакомым с матчастью». Я действительно с матчастью знаком меньше, чем хотелось бы, работаю над этим. Не думаю, что мою религиозность можно сегодня конвертировать в политический капитал – пока это будет выглядеть смешно.
Я верую, мне нравится быть христианином и православным, мне нравится ощущать себя частью чего-то большого и общего. Нормально, когда люди религиозны, нормально, когда некоторые люди смеются над религиозностью. Шутки над чуждой мне религиозностью в «Симпсонах» или «Южном парке» совершенно прекрасны и не оскорбляют меня нисколько.
Когда я говорю о РПЦ, то выделяю несколько аксиом: лично я ощущая, что живу в светском государстве, где все не православные религии от государства отделены. По закону, никто не может быть дискриминирован по религиозному принципу - а уж я то, как адвокат, разбираюсь в законоприменительной практике по данному вопросу: как и везде, здесь все строго по закону.
Православие – главная религия для правосланых России и не нужно самих себя обманывать, пытаясь стоять на позициях абсолютного равенства. Особая роль РПЦ объяснима и разумна для любого православного. Больше 80% граждан считают себя православными (пусть при этом они в церковь не ходят). Рождество – государственный праздник. Понятно, что попытка дать буддистам или мусульманам России столько же внимания, сколько православным, обречена на провал.
Если мусульмане хотят, то их религия и священнослужители должны играть особую роль в местах компактного и традиционного проживания мусульман – на Кавказе, в Татарии и Башкирии. Там где живут буддисты - в Калмыкии или Бурятии, пусть будут буддисткие праздники. На Севере, на Алтае, на Дальнем Востоке, где традиционной религией является шаманизм, надо позволить людям жить согласно своим традициям, также как и старообрядцам в Сибири и на Урале. А на остальной территории постсоветской России пусть господствует православное христианство, и тогда никакой дискриминации по отношению к другим религиям и деноминациям не будет по закону.
Тема «сращивания» патриархии и власти – всякая власть от Бога, поэтому РПЦ поддерживает любую власть, от Сталина до Путина. Нужно относится к этому философски. Если кто-то захотел поддержать РПЦ через квоты на поставки сигарет - пусть этим «контрагентом» в РПЦ занимается сама РПЦ, обсуждая, допустимо ли это. При этом я бы хотел, чтобы РПЦ заняла такое положение, чтобы конфликтующие из разных конфессий искали посредничество имено через РПЦ.
Это вопросы не Президента, а одного японского писателя: Бор И Сан А кунь инь. Я читал его роман "Охота на овец", это оттуда.
ОтветитьУдалить